Неточные совпадения
Только уж потом он вспомнил тишину ее дыханья и понял всё, что происходило
в ее дорогой, милой
душе в то время, как она, не
шевелясь,
в ожидании величайшего события
в жизни женщины, лежала подле него.
Он оставляет раут тесный,
Домой задумчив едет он;
Мечтой то грустной, то прелестной
Его встревожен поздний сон.
Проснулся он; ему приносят
Письмо: князь N покорно просит
Его на вечер. «Боже! к ней!..
О, буду, буду!» и скорей
Марает он ответ учтивый.
Что с ним?
в каком он странном сне!
Что
шевельнулось в глубине
Души холодной и ленивой?
Досада? суетность? иль вновь
Забота юности — любовь?
Только при самом прощании прежнее дружелюбие как будто
шевельнулось в ее
душе.
«Семейные бани И. И. Домогайлова сообщают, что
в дворянском отделении устроен для мужчин
душ профессора Шарко, а для дам ароматические ванны», — читал он, когда
в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал у Клима, и Самгин встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда, улыбался, мелкие колечки густейшей бороды его
шевелились, а нос как-то странно углубился
в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
Она пела так чисто, так правильно и вместе так… так… как поют все девицы, когда их просят спеть
в обществе: без увлечения. Она вынула свою
душу из пения, и
в слушателе не
шевельнулся ни один нерв.
Недостало духа и не нужно было обнажаться до дна
души перед чиновником. «Я и книг не знаю», —
шевельнулось в нем, но не сошло с языка и выразилось печальным вздохом.
«У, какая противная рожа! —
шевельнулось у Райского
в душе, — вот постой, я тебя изображу!»
У Райского
в душе шевельнулась надежда добраться до таинственного имени: кто! Он живо ухватился за ее сравнение страсти с тигром.
Нехлюдов посмотрел на подсудимых. Они, те самые, чья судьба решилась, всё так же неподвижно сидели за своей решеткой перед солдатами. Маслова улыбалась чему-то. И
в душе Нехлюдова
шевельнулось дурное чувство. Перед этим, предвидя ее оправдание и оставление
в городе, он был
в нерешительности, как отнестись к ней; и отношение к ней было трудно. Каторга же и Сибирь сразу уничтожали возможность всякого отношения к ней: недобитая птица перестала бы трепаться
в ягдташе и напоминать о себе.
В душе, там, глубоко, образовалась какая-то особенная пустота, которая даже не мучила его: он только чувствовал себя частью этого громадного целого, которое
шевелилось в партере, как тысячеголовое чудовище.
Она молча подала ему руку и не
шевельнулась с места, чтобы проводить его до передней.
В ее
душе жило смутное ожидание чего-то, и вот этого именно и не случилось.
Тем не менее некоторое беспокойство
шевелилось в глубине
души старого шляхтича, и потому, приведя девочку для первого урока, он счел уместным обратиться к ней с торжественною и напыщенною речью, которая, впрочем, больше назначалась для слуха Максима.
Это слово точно придавило Макара, и он бессильно опустился на лавку около стола. Да, он теперь только разглядел спавшего на лавке маленького духовного брата, — ребенок спал, укрытый заячьей шубкой. У Макара заходили
в глазах красные круги, точно его ударили обухом по голове. Авгарь, воспользовавшись этим моментом, выскользнула из избы, но Макар даже не
пошевелился на лавке и смотрел на спавшего ребенка, один вид которого повернул всю его
душу.
Коля вздрогнул. Какой-то холодный, омерзительный ужас
шевельнулся и прополз у него
в душе. Он ответил не сразу.
Несмотря на то, что большинство женщин испытывало к мужчинам, за исключением своих любовников, полное, даже несколько брезгливое равнодушие,
в их
душах перед каждым вечером все-таки оживали и
шевелились смутные надежды: неизвестно, кто их выберет, не случится ли чего-нибудь необыкновенного, смешного или увлекательного, не удивит ли гость своей щедростью, не будет ли какого-нибудь чуда, которое перевернет всю жизнь?
Павел потупился: тяжелое и неприятное чувство
пошевелилось у него
в душе против отца; «никогда не буду скуп и строг к людям!» — подумал он.
— Вот как! — произнес герой мой, и (здесь я не могу скрыть)
в душе его
пошевелилось невольное чувство зависти к прежнему своему сверстнику. «За что же, за что воздают почести этому человеку?» — думал он сам с собой.
Что-то горькое до остроты, до жгучести
шевелилось в его
душе, хотя он и сам ясно не сознавал, что именно.
На этом наш разговор кончился. Мы пожали друг другу руки и разошлись. Но я уверен, что даже
в холодной
душе Тебенькова не раз после этого
шевельнулся вопрос...
Хлебников молчал, сидя
в неловкой позе с неестественно выпрямленными ногами. Ромашов видел, как его голова постепенно, едва заметными толчками опускалась на грудь. Опять послышался подпоручику короткий хриплый звук, и
в душе у него
шевельнулась жуткая жалость.
Так он говорил, и
в то же время у него
в самых тайниках
души шевелилась лукаво-невинная мысль, что его терпеливая покорность растрогает и смягчит всевидящего Бога, и тогда вдруг случится чудо, от которого все сегодняшнее — тягостное и неприятное — окажется лишь дурным сном.
На улицах быстро темнело. По шоссе бегали с визгом еврейские ребятишки. Где-то на завалинках у ворот, у калиток,
в садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной. И вместе с тихой, задумчивой грустью
в душе Ромашова рождались странные, смутные воспоминания и сожаления о никогда не бывшем счастье и о прошлых, еще более прекрасных вёснах, а
в сердце
шевелилось неясное и сладкое предчувствие грядущей любви…
Сколько ни был он рад приезду Настеньки, но
в глубине
души его уже
шевельнулся отвратительный вопрос: «Как же и на что мы будем жить?»
Как демона-соблазнителя слушал Калинович князя. «И все бы это могло быть моим!» —
шевельнулось в глубине
души его.
Егор Егорыч ничего не мог разобрать: Людмила, Москва, любовь Людмилы к Ченцову, Орел, Кавказ — все это перемешалось
в его уме, и прежде всего ему представился вопрос, правда или нет то, что говорил ему Крапчик, и он хоть кричал на того и сердился, но
в то же время
в глубине
души его
шевелилось, что это не совсем невозможно, ибо Егору Егорычу самому пришло
в голову нечто подобное, когда он услыхал от Антипа Ильича об отъезде Рыжовых и племянника из губернского города; но все-таки, как истый оптимист, будучи более склонен воображать людей
в лучшем свете, чем они были на самом деле, Егор Егорыч поспешил отклонить от себя эту злую мысль и почти вслух пробормотал: «Конечно, неправда, и доказательство тому, что, если бы существовало что-нибудь между Ченцовым и Людмилой, он не ускакал бы на Кавказ, а оставался бы около нее».
И даже радостная надежда
шевельнулась в его
душе, и даже не столько надежда, сколько желание: Коковкина уйдет, а Людмила как раз
в это время придет и побудет с ним. Вечером он напомнил Коковкиной о завтрашних именинах.
Ни разу ни скука, ни утомление, ни вечная страсть к бродячей жизни не
шевельнулась за это время
в моей
душе.
В душе шевельнулось нехорошее завистливое чувство, — это была та ржавчина, которая въедается
в молодое сердце…
«Хоть бы зол я был на этого человека или не нравился бы он мне… А то так просто… ни за что обидел я его», — с тревогой думал он, и
в душе его
шевелилось что-то нехорошее к Татьяне Власьевне. Ему казалось, что Кирик непременно догадается об измене жены.
—
В душе у меня что-то
шевелится, — продолжал Фома, не глядя на нее и говоря как бы себе самому, — но понять я этого не могу. Вижу вот я, что крестный говорит… дело все… и умно… Но не привлекает меня… Те люди куда интереснее для меня.
Домна Осиповна ничего на это не сказала; но досада
шевельнулась в ее
душе.
Наконец пробило шесть часов, и подали тарантас Рудина. Он стал торопливо прощаться со всеми. На
душе у него было очень скверно. Не ожидал он, что так выедет из этого дома: его как будто выгоняли… «Как это все сделалось! и к чему было спешить? А впрочем, один конец», — вот что думал он, раскланиваясь на все стороны с принужденной улыбкой.
В последний раз взглянул он на Наталью, и сердце его
шевельнулось: глаза ее были устремлены на него с печальным, прощальным упреком.
Уже обманут был Колесников спокойствием голоса и холодом слов, и что-то воистину злобное уже
шевельнулось в его
душе, как вдруг заметил, что Саша медленно потирает рукой свою тонкую юношескую шею — тем самым жестом, освобождающим от петли, каким он сам недавно.
Юрий не слыхал, не слушал; он держал белую руку Ольги
в руках своих, поцелуями осушал слезы, висящие на ее ресницах… но напрасно он старался ее успокоить, обнадежить: она отвернулась от него, не отвечала, не
шевелилась; как восковая кукла, неподвижно прислонившись к стене, она старалась вдохнуть
в себя ее холодную влажность; отчего это с нею сделалось?.. как объяснить сердце молодой девушки: миллион чувствований теснится, кипит
в ее
душе; и нередко лицо и глаза отражают их, как зеркало отражает буквы письма — наоборот!..
Я слушал ее тяжелую исповедь и рассказ о своих бедствиях, самых страшных бедствиях, которые только может испытать женщина, и не обвинение
шевелилось в моей
душе, а стыд и унизительное чувство человека, считающего себя виновным
в зле, о котором ему говорят.
Ничего не
шевельнулось в этой каменной
душе.
В глубине-то
души не верится, что страдаешь, насмешка
шевелится, а все-таки страдаю, да еще настоящим, заправским образом; ревную, из себя выхожу…
Мы с Мухоедовым долго и совершенно безмолвно любовались этой оригинальной картиной,
в которой свет и тени создавали причудливые образы и нагоняли
в душу целый рой полузабытых воспоминаний, знакомых лиц, давно пережитых желаний и юношеских грез; Мухоедов сидел с опущенной головой, длинные волосы падали ему на лоб, папироса давно потухла, но он точно боялся
пошевелиться, чтобы не нарушить обаяния весенней ночи.
День обыкновенно
в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист
в саду на дереве не
шевелился, тишина была мертвая, даже кузнечик
в это время переставал кричать; ни
души в саду; но, признаюсь, если бы ночь самая бешеная и бурная, со всем адом стихий, настигла меня одного среди непроходимого леса, я бы не так испугался ее, как этой ужасной тишины среди безоблачного дня.
Спокойно и плавно текут мои мысли, необычно это для меня и неожиданно. Осторожно разглядываю себя, тихонько обыскиваю сердце — хочу найти
в нём тревоги и спорные недоумения. Улыбаюсь
в безгласной темноте и боюсь
пошевелиться, чтобы не расплескать незнакомую радость, коей сердце по края полно. Верю и не верю этой удивительной полноте
души, неожиданной находке для меня.
И от этой мысли атлет вдруг почувствовал себя беспомощным, растерянным и слабым, как заблудившийся ребенок, и
в его
душе тяжело
шевельнулся настоящий животный страх, темный, инстинктивный ужас, который, вероятно, овладевает молодым быком, когда его по залитому кровью асфальту вводят на бойню.
А когда она умывалась, остаток давнего детского чувства, — радость, что сегодня Рождество, вдруг
шевельнулась в ее груди, и после этого стало легко, свободно и чисто на
душе, как будто и
душа умылась или окунулась
в белый снег.
Он чувствовал себя опять
в своей тарелке. Кислое настроение прошло. Правда, где-то
в глубине
души шевелилось угрызение совести при мысли, что он высмеивает за глаза и перед чужим людей, к которым, как бы то ни было, питает невольную симпатию и с которыми
в гораздо большей степени связан
в идейном смысле.
Тот не
пошевелился и ни слова не сказал; меня и Лидию Николаевну она по обыкновению не заметила. Лида вышла, наконец,
в залу, я тоже последовал за нею, благословляя
в душе приезд Пионовой. Когда я вошел, Лидия сидела на небольшом диване, задумавшись. Увидев меня, она улыбнулась и проговорила...
Однако все это
шевелилось где-то слишком глубоко, как это случается часто… Теперь, когда я вспоминаю весь этот эпизод, эти соображения меня трогают и разнеживают, но
в то время я их почти не сознавал. Как будто они тихо всплывали со дна
души, но на поверхности сознания появились уже значительно позже.
Он быстро вернулся
в комнату, застегивая на ходу ворот красной рубахи и поправляя волосы. Какой-то мимолетный испуг, какое-то темное, раздражающее предчувствие на мгновение
шевельнулось в его
душе.
Она дошла до постели и стала надо мной. Я слышал всё; хоть и настала мертвая тишина, но я слышал эту тишину. Тут произошло одно судорожное движение — и я вдруг, неудержимо, открыл глаза против воли. Она смотрела прямо на меня, мне
в глаза, и револьвер уже был у моего виска. Глаза наши встретились. Но мы глядели друг на друга не более мгновения. Я с силой закрыл глаза опять и
в то же мгновение решил изо всей силы моей
души, что более уже не
шевельнусь и не открою глаз, что бы ни ожидало меня.
Все, что я видел, все, что слышал, развивало во мне тяжелое чувство недовольства;
в душе моей рано начал
шевелиться вопрос: да отчего же все так страдает, и неужели нет средства помочь этому горю, которое, кажется, всех одолело?
«Я ведь зачем пришел? Я разве затем пришел, чтоб здесь есть и пить?» — спрашивал он себя, закусывая селедку. Он даже приходил
в отрицание.
В душе его
шевелилась мгновеньями ирония на собственный подвиг. Он начинал даже сам не понимать, зачем,
в самом деле, он вошел?
Стоит Аггей, не
шевелится. Горько и стыдно стало
душе его. Пастух достал нож из-за пояса, прорезал
в мешке три дыры: одну для головы, а две для рук, и подошел к Аггею.